Земля обеднеет, если по ней перестанут зигзагами ходить ядовитые боевые эдарасы (c)
Название: Другая жизнь
Автор: Сессемару
Пейринг: Вэйн/Ноа
Категория: slash
Жанр: romance, drama
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: aльтернативное окончание игры глазами Ноа фон Ронсенберга
Примечание:
1. 2068 слов
2. посвящается одному из наших прекрасных артеров
Для поддержания существования куклы нужно было находиться не дальше, чем на расстоянии пяти шагов, что, конечно, представляло собой проблему.Но ведь совсем недавно ему пришлось бы лежать на кушетке самому, и тогда проблем у Габранта было бы гораздо больше.
Кукла преданно смотрела в глаза Ларсе и требовала у Баша защищать нового императора, а оригинал вжимался в стену и не чувствовал, что у него ртом опять пошла кровь. Страл еще не стартовал, у него было несколько минут.
***
Он не верил в существование Венат даже после того, как первый раз увидел.
Гораздо проще было поверить в сумасшествие Сидольфуса Банансы, не первого и не последнего ученого, потерявшего связь с реальным миром в угоду науке. В то, что Вэйн потакает этому безумию ради все новых и новых технологий, поднимающих Аркадию над остальными странами, делающих Империю недосягаемым колоссом. И даже в то, что нефициты - это всего лишь странные камни. Но не в таинственное древнее божество, решившее совершить в мире революцию чужими руками.
Хотя, Вэйн, бывало, говорил, что революции только так и делаются.
Во второй раз Венат поймала его в силовое поле и пообещала не выпускать, пока он не перестанет отрицать очевидное. И даже его ландиссийского упрямства хватило всего на несколько часов. Венат существовала, Бананса не был безумен, Вэйн думал не только об Аркадии.
Это ничего не меняло, конечно, о чем Габрант не забыл сообщить то появляющемуся, то исчезающему божеству. Настоящая верность требовала от него следовать приказам, а не оправдывать их.
Венат только вздохнула. По крайней мере, звенящий ее голос издал звук, больше всего похожий именно на вздох.
В коридоре послышались чьи-то шаги.
- Верность, - сказала она напоследок тогда, - это не то же самое, что любовь.
***
А потом все покатилось со скоростью пикирующего истребителя. Аркадис, казалось, звенел от напряжения и предвкушения. Война, говорили на улицах, толкаясь локтями от возбуждения. Восстание, шептали в нижнем городе и проверяли спрятанное оружие. И из сердца Империи, словно круги по воде от брошенного камня, разговоры и шепот расходились по всему Ивалису, превращаясь в нервное, бессмысленное гудение, которое заставляло всех беспокойно всматриваться в небо над горизонтом.
При том, что им все еще удавалось прятать громаду Бахамута, скрывать Венат в безумии Банансы и планы Императора за жаждой власти. Только неумолимое время пристально следило за ними, отсчитывая секунды.
Они должны были успеть до того, как оккурии нанесут ответный удар. Должны были торопиться.
***
На борту готовящегося впервые подняться в воздух Бахамута, который сами инженеры уже успели прозвать чудовищным, Габрант был всего однажды и только потому, что никакие планы не могли передать всю его грандиозность.
Мельком - рубка, основные подъемники, каюты офицеров, расположение орудий - потому что до вылета на Фарос оставалось чуть больше суток. Но именно тогда Венат решила научить его нескольким новым трюкам.
В каюте, где не хватало половины обшивки, а воздух пах свежей сваркой, Венат появилась перед ним, словно собиралась поздравить с каким-то пройденным испытанием. В чем-то так и было. Но вместо сухого поздравления, как в Академии, или почти нежной улыбки, как, бывало, делал Вэйн, вместо - он сам не понимал почему вспомнил об этом - теплого прикосновения матери, она дала ему знание.
Не сказала вслух, не показала образ. Просто вложила знание в его голову, как повариха засовывает пирог в печь. Несколько часов, и все будет готово.
Габранта тогда качнуло, Бахамут крутанулся вокруг своей оси и померкли лампы временного освещения.
А когда все прошло, Венат рядом уже не было.
***
Габрант никогда не считал себя хорошим актером. Даже Зект изображал всего лишь другого Судью Магистра гораздо убедительнее, не говоря уже о «воздушном пирате». И окружающие разделяли его мнение. Поэтому искры со скрещенных клинков летели по настоящему, добрый доктор Сидольфус не сдерживал ни слова, ни пули, и в стену его швырнули на полном серьезе.
Может быть, Венат и знала, что такое любовь, но жалость была ей незнакома.
В воздухе гудел мист. Или, может быть, это звенело у него в ушах.
Он старался смотреть на закат, а не на готовый расцвести взрывом Санкрист. Он снова проигрывал войну за свою родину, снова был окружен врагами и видел гибель союзников.
Небо снова было прекрасно и безразлично, в глазах темнело, и последнее, о чем он успел подумать - любовь не то же самое, что верность.
***
Когда-то он мечтал, что убьет Императора Аркадии.
Когда-то он думал, что никогда не поднимет руку на Вэйна Солидора.
Когда-то он считал Ларсу просто ребенком, которого он должен защищать, как и любой Судья.
Сейчас все это разлетелось осколками его шлема, кусками обшивки и каплями крови.
Гори в аду. И он горел. Не получалось даже закричать, понять, кто говорит его голосом, кто нанес удар его руками, на кого смотрит с ненавистью его Император.
Оставалось только надеяться, что очередной удар принесет забвение.
Ему казалось, что доспехи бьются об обшивку с оглушительным звоном, что ребра ломаются с хрустом, наполняющим все пространство. А потом камень в руке Ларсы запел, завыл на одной, болезненно высокой ноте, которая вытеснила все остальное. Все звуки, все чувства, и весь мир укутало болезненной белизной.
Чужое присутствие пропало, и мир начал двоиться. Вэйн Солидор, окруженный мистом, словно мантией или проклятьем, пошатываясь, шел наружу. Вэйн Солидор, едва заметно шевелясь, лежал на полу.
Принцесса упрямо сжала кулаки и последовала за мерцающим впереди врагом. Ее спутники - послушно - за ней.
«Кто бы мог подумать»,- тихо сказала Венат в его голове, - «что твоим телом сможет завладеть мертвая женщина».
Габрант мог только заставлять себя дышать. В одной его версии мира Венат плыла за Принцессой и Вэйном туда, где все, так или иначе, закончится. Во второй, в тихой полутьме, куда почти не доносилось звуков битвы, Вэйн лежал на полу, а его младший брат, ничего не замечая, склонился над телом человека, которого решил защищать.
«Почему не своего брата?» - хотел спросить Габрант. И добавить: «Это так глупо».
Но наружу вырвался только тяжелый кашель и кровь.
Одну руку - ту, в которой был камень, до того, как рассыпался - Ларса еще сжимал в кулак. Они оба в центре оседающего облака мелких осколков. В них сила древних богов и смерть, которая неслась к нему по приказу Вэйна. Или не Вэйна.
Воздух все еще гудел, тихо и угрожающе. Габранту тяжело дышать, а Ноа в нем, ему просто страшно, как ребенку в лесу за несколько секунд до того, как начнется гроза.
Девочка, которую он заметил только сейчас, сказала что-то и убежала следом за Принцессой. Габрант не смог разобрать слова. Ни ее, ни Ларсы. Только тихое гудение.
Он закрыл глаза.
Судья Магистр Габрант почти мертв, раздавлен своей верностью, которой стало слишком много для него одного.
У Ноа фон Ронсенберга есть еще любовь. Он знает, что должен сделать, чтобы спасти ее и, благодаря древним богам, будь они прокляты, он знает как.
***
Он оставил куклу умирать без присмотра.
Ему хватило обещания брата. Императора Солидора, даже несовершеннолетнего и не до конца понимающего, что нужно делать, хватило бы Аркадии, чтобы устоять. Так, как одного вида знамени хватает воинам, чтобы с удвоенными силами броситься в бой, даже если знаменосец держится за древко только силой воли и уже не жилец. Знамя подхватит другой.
Они уже сделали все, что могли.
Теперь у Ноа осталось только несколько заклинаний левитации и уверенность в том, что он успеет. Бахамут медленно падал на землю, неспешно и неумолимо, то ли потому, что окутывающий его мист замедлял сам ход времени, то ли потому, что земля Далмаски не хотела принимать символ чужой мощи. И флот всех участвовавших в конфликте стран прекратил бой. Только чтобы посмотреть, как рухнет эта громада.
Для Ноа это значило только то, что перестали стрелять.
Бахамут был пуст и, так же неспешно и неумолимо, как он опускался на землю, он рушился изнутри. Сложно было представить, какое оружие могло так повредить не только самый большой, но и самый защищенный корабль империи, а Ноа и не пытался сделать этого. Ему нужно было только добраться до мостика.
Задача не сложнее восстания против древних богов или очередной попытки начать жить заново.
***
Вэйн все еще лежал на полу. Ему удалось только перевернуться на спину, на большее явно не хватало сил. И все же, куски потолка и обшивки, падавшие на пол, не оказывались в опасной от него близости, к тому же, он явно был в сознании.
Ноа подошел ближе. Как это часто бывало, чем ближе он оказывался к цели, тем быстрее покидали его силы. Вот и теперь каждый новый шаг давался с все большим трудом. Когда он оказался совсем рядом, корабль тряхнуло, и Ноа рухнул на колени, почти тут же почувствовав, как его поддерживает какая-то незримая сила.
- Вэйн?
Тот не шевельнулся, глядя куда-то сквозь потолок. Ноа как можно бережнее приподнял его, устраивая на своих коленях. Единственный источник тепла и света во всем мире наполнил его до краев, и невозможно было сдержать слабую улыбку.
- Все хорошо? Теперь все хорошо?
Вэйн медленно закрыл глаза и глубоко вздохнул. Темнота вокруг них одинаково располагала к смерти и к рождению, и Ноа было все равно, смогут они уйти, или очередной кусок обшивки размажет их в лепешку.
- Все хорошо, - прошептал он, прижимаясь щекой к чужим волосам. Сам того не замечая, он начал напевать колыбельную, которую пела в детстве его мать. Сколько раз Ноа хотел спросить, была ли эта мелодия аркадийской или родилась в недружелюбных горах Ландиса, но так и не нашел, у кого. Теперь, не слишком ладно, он повторял мелодию о том, что солнце снова взойдет, себе под нос, и ему было все равно.
По тому, как вибрировал пол, можно было догадаться, что Бахамут останавливается. Скоро они узнают, переломится ли корабль пополам или устоит. А позже, когда все закончится - пришлют ли несколько отрядов для того, чтобы проверить, есть ли на борту выжившие. И тогда…
Вэйн открыл глаза. Ноа поймал чужой взгляд, и ему захотелось засмеяться.
Он увидел жизнь.
***
- Жалко, что я не смог вынести тебя на руках, - сообщил Ноа, приподнимаясь на постели. Он спал, кажется, несколько недель, был голоден, как волк и, в то же время, он чувствовал легкость, о которой почти успел забыть.
- Немного подкопченные доспехи, рваный плащ и тело кровавого тирана на руках, - Вэйн не сильно, но настойчиво прижал его к постели. - С тебя можно было бы писать картины. Или обложки к популярным романам. Но тогда тебе вряд ли удалось отбиться от толп поклонников.
Ноа засмеялся. Ребра тут же протестующе заболели, но остановиться сразу он не смог.
- Только твои поклонники, - покачал головой бывший Судья Магистр. - Наверняка в твою честь построят не один памятник.
- Все считают, что я пытался устроить мировую войну, - напомнил Вэйн и продолжил составлять с подноса на прикроватный столик по очереди - миску с супом, несколько нарезанных кусков хлеба и мяса и пару чашек.
- У всех свои недостатки, - умиротворенно отозвался Ноа. - В армии тебя все любили. И ты Император, погибший в бою. Хотя бы один мемориал в твою честь они просто обязаны возвести.
- Я никогда не стремился к тому, чтобы меня любили все, - Вэйн провел пальцами по чужому лбу. - Или строили мемориалы в мою честь.
Ноа только улыбнулся в ответ.
- Давай лучше проверим, насколько успешна была моя очередная попытка готовить. Торговка на рынке уверяла меня, что рецепт этого не в состоянии испортить даже самая бездарная девица. Но мы же знаем, что у меня талант совершать невозможное…
Ноа кивнул. Им, правда, пришлось повозиться, прежде чем Вэйн устроил его на постели так, чтобы он сидел, но не создавал особую нагрузку на ребра, однако такого рода, пусть даже неуклюжая, забота грела привыкшего к одиночеству и чужому безразличию ландиссийца как теплые солнечные лучи, заглядывающие в их домик по утрам.
В его жизни бывали и раны посерьезнее, и дни, когда он готов бы есть то, от чего воротили нос собаки, но духу сказать об этом вслух не хватало. Вместо этого, (убрать) он лежал на постели, хотя мог бы встать и сесть за стол, улыбался излишней заботе и радовался всему, как ребенок подаркам на день рождения.
- Наверное, нам стоит завести пару собак, чтобы они подъедали мои неудачные эксперименты, - тем временем продолжил Вэйн, придвигая тарелку поближе. - По крайней мере, это совершенно свежие продукты, оно съедобно и питательно.
- Хватит пытаться меня напугать, - Ноа решительно взялся за ложку и отправил первую порцию в рот. Как и ожидалось, несчастный суп, хоть и не дотягивал до того, что подали бы в Аркадисе императору, был не просто «съедобный и питательный». - Мы можем завести собак просто так. Я люблю собак. Или этих смешных кроликов. Или даже заняться разведением чокобо.
Он говорил еще о том, что они могут поселиться у моря или речки и ловить рыбу, в перерывах доедая суп и не забывая требовать, чтобы Вэйн тоже ел. Или подделать документы и отправится в одну из научных экспедиций, которые устраивали четвертый и тринадцатый аркадийские флоты раз в несколько лет.
В конце концов, теперь у них была другая жизнь, которую они могли прожить, как захотят.
@темы: Ларса Солидор, Slash, Фанфик, Судья-Магистр (Ноа) Габрант, Судья-Магистр Берган, Судья-Магистр (Баш) Габрант, Вэйн Солидор, AU, PG-13